Пока в невыносимых условиях живут победители великой войны, вряд ли и в жизни целой страны что-­то изменится к лучшему

Баба Маша

Домик Марии Антоновны Поповой – на самом краю улицы Комсомольская, которую трудно было найти, поскольку даже люди, живущие здесь, не знают ее названия: на домах – только номера. Женщина, до которой удалось достучаться, ответила: «Нет тут, вроде, улиц таких». Правильнее было бы назвать ее Никакая, как и большинство здешних улиц, не знающих, откуда они идут и куда – по разъезженной, редко просыхающей колее.

Образовалось село Моховой Привал (Муромцевский район Омской области). в середине позапрошлого века. Основали его выходцы из Центральной России — Курской, Воронежской, Орловской губерний. И ладно складывалась у них здесь жизнь. В начале 1900-х годов , пишут местные краеведы, в селе работали два маслодельных завода: один организовал крестьянин из соседнего села Соломон Мариупольский, другой — датский подданный Джон Матисон.

А еще были ветряные мельницы, «лавка мелочных товаров», хлебный магазин. «По обследованию 1916 года, в деревне выявлено 92 самостоятельных хозяйства с 1800 десятинами пахотной земли и 250 десятинами суходольных сенокосов».

И на закате советской власти Моховой Привал процветал. Чего тут только не было, чего теперь нет: конеферма (400 лошадей), молочный комплекс (6 тысяч голов), свинарник, маслозавод, пекарня, коптильня, детский сад, баня, прачечная… Потом снова раздали селянам их «десятины» (не в натуре, а на бумаге), но дела у них не пошли. В 90-е совхоз «Моховский», ставший ЗАО, еще как-то перебивался с хлеба на молоко, а в нулевые заглохла тут нива жизни почти совсем. Пересохли даже здешние водоемы.

Мария Антоновна в этом селе – самая старшая. Зовут ее тут бабой Машей. Ей 94 года, но выглядит она молодо – может быть, оттого, что смолоду не жалела себя. Маме жалеть ее было некогда: «Я у нее одиннадцатая родилась». В 17 лет, окончив профтехучилище, села на трактор и пропахала потом на нем всю войну.

У тракторов тогдашних – колесников – сиденье было железное, на открытом воздухе. Заводились они тяжело, вручную – не всегда удавалось сразу и мужикам: в народе агрегаты этого типа прозвали аббревиатурой ХТЗ (хрен трактор заведешь). Работали по 12, а порой 15 часов, без выходных – за Родину, за Победу.

После войны больше 40 лет трудилась Мария Антоновна на ферме пояркой (выпаивала телят молоком). Ушла на пенсию в 69. Маленькая, худенькая, а руки – жилистые, похожие на мужицкие: сколько бы жизнь ни выматывала ей жилы, а не одрябли они - сама стирает, готовит еду, топит печь: «Хожалка (соцработница. – Г.Б.) приходит через день: воды принесет, пол помоет – спасибо ей и за это, а с остальным я управляюсь сама».

Пенсия у бабы Маши – 9103 рубля. Стоимость дров в Муромцевском районе – около тысячи руб. за куб. За зиму уходит 20 кубов как минимум, а при сильных морозах – больше. За один газовый баллон платит она 700 рублей, за воду – 30, за свет – около 200, а о льготах и компенсациях, какие положены ветеранам войны и труда, не ведает.

Все бы ничего, да вот мерзнет, трудно выходить в морозы на улицу, а все удобства – там. Ей бы комнатенку какую теплую, «так и зажила бы как барыня». Но кто будет за нее хлопотать? Никого из родных давно уже нет в живых (двое братьев на войне погибли), а собственной семьей не обзавелась: так получилось, что не сложилось, замужем не была.

Мария Антоновна, как труженица тыла, приравнена по закону к ветеранам войны – есть у нее такое удостоверение. О жилищном сертификате, который полагается им, не слышала, и никогда не претендовала на благоустроенное жилье.

Да и ни по какому поводу не обращалась к властям за помощью – они ей и не помогают ни в чём. Домик у нее – вросший в землю - с двумя окошками, залепленными пенопластом. Соседи помогли залатать прогнившие стены картоном и мягким шифером. «Спасибо им, – говорит, – люди добрые», но и эти заплатки не сильно согревают ее зимой. «Печка-то завалилась – старенькая, больше полсотни лет, вот и мерзну».

«Кому мы теперь нужны?»

Об удивительных муромцевских стариках, сохранивших силы на выживание в условиях, которые жилыми назвать нельзя, «Новая» рассказывала в материале «Сказочно- гиблые места» (24 ноября 2010 г.). Если бы не их богатырский дух, демографические показатели в этом районе (смертность на 60 % выше рождаемости в последние 8 лет) были бы еще более плачевными.

Из жизни они уходят, когда в ней исчезает смысл. Случилось так с жительницей райцентра Муромцево Верой Васильевной Конищевой, покончившей с собой на 92-м году. «Не хочу, — написала в предсмертной записке, — быть ни для кого обузой».

Она потеряла надежду на благоустроенное жилье, обещанное ей главой государства как ветерану Великой Отечественной войны. А год спустя в том же Муромцеве случился сердечный приступ с ее ровесником Василием Антоновичем Галузой, который прошел всю войну и был дважды тяжело ранен: сердце не выдержало, когда в райадминистрации сообщили, что его очередь отодвигается на неопределенный срок. Написал он Д.А. Медведеву, что ему тоже не хочется жить.

Такие появляются у стариков настроения не только потому, что не могут зимой спастись в своих развалюхах от холода, но и потому, что в холоде окружающей их среды совсем потеряла, кажется, смысл их Победа: какие же они победители, если на старости лет им не положено даже теплого туалета?

Недоступно это благо цивилизации Николаю Ивановичу Корнееву, обладателю самых высоких солдатских наград – медали «За отвагу» и ордена Славы. Получил его, рассказывает,  за языка. «Видно, ценный попался кадр - нам не докладывали… А вообще хорошо было в разведгруппе - возьмешь фрица в плен, притащишь его на плече и неделю отдыхаешь — освобождают от хозяйственной работы, от строевой».

Три осколочных ранения, самое тяжелое – в голову, полтора года в госпиталях. Вернулся в родное село инвалидом. Тридцать лет управлял отделением большого хозяйства (больше 10 тысяч голов коров, а еще – овцы, свиньи), от которого в Михайловке, как и в соседней с ней Карбызе, и в Моховом Привале, да и везде по району и области осталось только воспоминание.

27 февраля сего года схоронил он свою любимую и единственную, и думает теперь об уходе следом за ней: «Дожить бы до Дня Победы, а там…» - сказал ветеран нашему корреспонденту за неделю до праздника. Надеется, что 9-го мая приедет из Омска сын, если, конечно, сможет добраться. От города до Муромцево - 265 км,  а от него до Михайловки – 90.

«Автобусы до райцентра – говорит Николай Иванович - не ходили почти весь апрель». О здешних дорогах мы писали в упомянутом материале.

Один из его героев Михаил Яковлевич Кузмин тоже имеет медаль «За отвагу». Получил ее под Старой Руссой, где его батарея подбила 20 немецких танков, а ему осколок попал в бедро. Второй раз ранило в октябре 43-го – пробыл в госпитале 28 дней, вернулся в строй. «А потом брал Вильнюс, Таллин, Ригу…».

О том, что ему полагается квартира площадью не менее 33 кв.м., он, как и Николай Иванович, до нашего приезда не знал. «Приезжала весной в Курганку какая-то комиссия, дом посмотрели. Сказали: дед, ты нормально живешь».

В прошлом году спускаясь по деревянным ступенькам во двор, 90-летний ветеран поскользнулся и рухнул, сам подняться не мог. Спасибо соседям – заметили, а то бы вряд ли он выжил, долго пролежав на мерзлой земле: дело было в марте – на севере области снег еще не сошел.

Его землячка и однофамилица Надежда Романовна Кузмина так и ушла в мир иной – через два месяца после выхода той публикации. Ветром шатаемая, расчищала снежный занос у ворот: племянник собирался нагрянуть в гости. Упала, а мороз был за 30. Когда обнаружили ее в таком положении, сердце остановилось уже – бабе Наде было 94 года.

Вдалеке от властей

С бабой Машей они и внешне похожи, и биографии у них схожие: всю войну трудилась в тылу, а потом еще 40 лет, 29 из них – в колхозе, на ферме. «Я ж за дом, сколько он стоит, столько и «страховку» платила – жаловалась нам Надежда Романовна – кажный год – по тыще рублей. А когда  мне крышу градом побило, они мне ничего не сделали».

Баба Надя тоже мечтала зимой согреться, но самой принести дрова из поленницы сил уж не было, а хожалка к ней захаживала через день на пару часов, и то ли дрова, то ли силы тратила экономно: в гостях у бабы Нади, мы это почувствовали…

На стенах Марии Антоновны  — иконки, фотокарточки родных, календарь и в разных видах изображения бывшего главы Омской области. На одном написано: «План Полежаева. Твой голос — за большое дело».

Баба Маша удивилась, узнав от нас, что с мая прошлого года областью руководит другой человек. Нет у нее ни телевизора, ни радио, ни газет. Даже не знает толком, кто сейчас президент — Путин или Медведев.

Для местных жителей эти руководители — небожители. Даже глава Муромцевского района — лицо от них весьма отдаленное: 60 км  от райцентра до села Моховой Привал были для прежнего расстоянием непреодолимым. Нынешний не сильно от него пока отличается – по крайней по отношению к ветеранам.

Впрочем, он может обойтись и без них, том более, что осталось их совсем мало. Кредит доверия местных жителей к данному выдвиженцу «Единой России», очередному, очень высок: выше даже, чем у президента - набрал он на минувших выборах 80 процентов, и по сравнению с этим показателем все остальные не так уж в сущности и важны.